Внук сменил профессию, чтобы построить дом для деда-фронтовика
Избенке фронтовика уже больше полувека. Кажется, в ней застыла послевоенная эпоха. Печка. Массивный деревянный комод. Старенький приемник, накрытый салфеточкой. Пожелтевшие портреты на стенах. Кот-мурлыка трется у ног. И только мерное тиканье ходиков напоминает, что время не стоит на месте.
— Переезжаю скоро! — и с радостью, и с некоторым сожалением обводит взглядом свои старые «апартаменты» Иван Петрович. — Спасибо внуку! Целый год он трудится без отдыха, ушел с хорошей работы, чтобы построить мне новый дом.
Ветерану 88 лет, он ходит с трудом, опираясь на палку. А удобства, понятное дело, во дворе. Зимой в комнате прохладно, ноют старые раны. Но покидать малую родину он не хочет, переезжать к дочке в Пензу категорически отказывается:
— Здесь родился, здесь и помирать буду! — для убедительности дед стучит палкой об пол.
Когда в стране заработала федеральная программа строительства жилья для ветеранов Великой Отечественной войны, Иван Петрович стал ее участником. А его внук — строителем.
Владимир Юркалов по образованию инженер. Ему 26 лет. Но он уже взял на себя ответственность за судьбу троих людей — мамы (у нее инвалидность), младшей сестры и деда. Когда встал вопрос о новом доме для деда, внук решил: буду строить сам, на совесть. Сейчас Владимир на объекте и главный работник, и прораб, и контролер.
Юркалов договорился с подрядчиком («СМУ-25» Поволжье«) и нанялся туда рабочим. Вместе с ним на стройке трудятся еще двое местных жителей.
Увы, такие случаи самопожертвования сегодня исключение, а не правило. Многие выбили для стариков квартиры в городе, поселились в них сами, а деды остались доживать век в своих развалюхах.
Что двигало Владимиром? Долг? Скорее, любовь.
— Не сможет старик в городе. Прикипел сердцем к деревне-то. Прошлым летом он со своей клюшкой еще по грибы ходил. Правда, вернулся с пустой корзинкой. Лесом любовался, — с теплотой в голосе говорит внук.
О своих фронтовых подвигах бывший разведчик Иван Майоров вспоминать не любит. Но гнать фашистов до самого Берлина ему помешало только тяжелое ранение. В госпитале хирург долго дивился «трофею», добытому во время операции. Кость «прошил» кусок металла 10 на 5 сантиметров.
С большим трудом родные уговорили Ивана Петровича ради гостей достать из шкафа пиджак с орденами.
— Баловство это, — упирался дед, хитро сверкая глазами из-под стареньких очков со сломанной дужкой.
— Новое надеть не заставишь, — смущается дочь Людмила. — Костюм купили парадный, так он висит без дела. Отец вообще очень скромный человек. Всю жизнь довольствовался малым. Больше о других думал.
Консервативность родные деду прощают. Крепко держится он за старину, за быт, простой, скромный, русский. Может, поэтому и жив еще.
А вот переселения Майоров ждет. Для него это не просто новый дом, а знак: помнит, ценит государство, что сделал для него в войну простой русский солдат. Значит, не зря он проливал кровь...
Иван Петрович с гордостью показывает нам будущий «дворец».
— Каков, а? — восклицает фронтовик. — Тут кухня будет, тут зал, тут — ванна с туалетом. Спасибо внуку! Разве ж я не понимаю, что он молодой парень, ему для себя пожить хочется, а он с дедом возится.
Одно огорчение у старого солдата: затянулась стройка. Проволочки возникают у подрядчика то с подвозом материалов, то с технической документацией. А нужно еще провести отопление, да закончить внутреннюю отделку.
— Дедушке в этом доме еще пожить надо. Дай бог, подольше бы, — вздыхает Владимир.
И уходит работать. Эхом отдается в пустых комнатах стук молотка.
А Иван Петрович присаживается на стул перед своими владениями и долго-долго смотрит вдаль за околицу родной деревни, на синеву Сурского моря...
Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER
