Кирюша — наш герой! Он вытерпел все операции!

Третьеклассник Иссинского лицея Кирилл Титов с синдромом Дауна — единственный в области ребенок с подобной особенностью, который посещает общеобразовательную школу. Просто другой — коррекционной — в районе нет. Но мы убеждены, что таких примеров должно быть больше. 

Оказалось, что не все разделяют нашу точку зрения. Особенные дети должны учиться в коррекционных и специализированных школах, они отвлекают одноклассников, те обделены вниманием педагогов — таков примерный посыл негативных откликов…

Мы решили спросить мнение у самих детей. И подвести итоги годичного внедрения инклюзии, которое было законодательно введено нашим государством.  

Один на 150 тысяч   

Знакомьтесь: любимец Нечаевской школы, да и всего села, Кирилл Буйдин. У него мукополисахаридоз первого типа, или синдром Гурлер. Редкое заболевание обмена веществ, которое приводит к тяжелым поражениям нервной, костной, хрящевой и соединительной тканей. Один случай болезни на 150 тысяч человек.
 
Рождается малыш внешне здоровым. Но примерно к концу первого года жизни начинают специфически меняться пропорции тела и лица. 

Сравнительно недавно дети-гурлеры не переживали десятилетнего возраста. И хотя недуг по-прежнему неизлечим, медицина многого достигла.

Кириллу пересадили костный мозг в столичной клинике. Через московские благотворительные фонды собрали 15 тысяч евро на поиск совместимого донора в международном регистре. Для простой сельской семьи это стало чудом. 

Мальчику 11 лет. Он очаровательный, очень активный, участвует во всех классных делах, а также спортивных мероприятиях. Ни у одной районной команды нет такого страстного болельщика, как он.

Устами «младенцев» 

И вот дети чинно сидят, сложив руки на партах. Здесь, кстати, носят советскую школьную форму. Учительница Надежда Суханова торжественно спрашивает:  
— Дорогие ребята, за что вы уважаете и цените Кирюшу?
 
Мальчик с третьего ряда вскидывает руку и трясет ею — так хочет сказать.   
— Илюша, подумай! — охлаждает его пыл учительница и первой спрашивает девочку.

Та отвечает с интонациями отличницы, немного нараспев: 
— Кирилл всегда поможет! Мы мастерили осьминожек, и он показывал, как их делать! 
 
— Кирюша — наш герой! Он вытерпел все операции! — затараторил Илья, дорвавшись до слова. — Мы помогаем ему носить портфель к бабушке, а если за ним приезжает мамка на машине, то к машине.

— Да, каждый день за портфель — в драку, — подтверждает учительница.

— Он даст списать, если попросишь, — снова Илья. 

Поднялась Соня, видимо, классный мудрец:  
— Он всем помогает. А еще он умный и красивый. Он много перетерпел, и то, что может делать, невероятно! 

— Никогда не пропускает занятия, не говорит, что болит нога или что-то еще, — подхватила учительница. — В последнее время каждые две недели приходится ездить в Пензу на переливание крови, и все равно некоторые показатели не дотягивают до нормы…

Голос учительницы сорвался, и она закрыла лицо руками. 

На помощь педагогу пришел Леша: 
— Кирилл очень хороший, доброжелательный, красивый, жизнерадостный. Он мне объяснял по математике и по русскому.
 
Надежда Викторовна, взяв себя в руки:
— Извините, у меня у самой было онкологическое заболевание крови. Слава богу, 12 лет ремиссии… Мы живем одной семьей, ничего друг от друга не скрываем. Все в курсе, что у Кирюши ушки не слышат, глазки видят плохо, ножки плохо работают. А позвоночник удерживается в нужном положении с помощью конструкции, которую легко повредить, и тогда наш Кирюшка буквально сложится пополам. Все ребята знают, что ее нельзя задеть, а если играешь, надо следить, чтобы его не толкнуть ненароком…

— Но он с нами всегда, — продолжала учительница. — Мы были на экскурсии в Лермонтовской библиотеке, посещали кукольный театр и кафе. Кирюшка ходит сам, но ему тяжело. И наш одиннадцатиклассник Вовка (ему никто не говорил) подхватил его на руки и везде носил. 
  
— Он ни разу не заплакал, что инвалид, и всегда веселый, — выкрикнул с места кто-то из мальчиков. 

— Ему однажды на уроке физкультуры попали в лицо мячом, — это снова Илья (учительница схватила ртом воздух, но промолчала). — Нечаянно! А он не заплакал. 

— А вы что же? 
— Мы испугались, но он сказал, что не больно.
 
Мудрая Соня подняла руку и изрекла: 
— Он оберег нашего класса. 

В мечтах о тьюторах 

Если взрослые принимают особенного ребенка, дети, как правило, тоже относятся к нему хорошо.

Министр образования Александр Воронков, выступая на недавней коллегии, вспоминал о вопиющем случае в Москве: мамы потребовали заменить памятные альбомы с фотографиями детей, увидев, что туда попал снимок учительницы с семилетней дочерью, у которой синдром Дауна. 

Потом оказалось, что и дети, копируя взрослых, тоже возмущались в социальных сетях своей учительницей и ее дочкой. 
В пензенских школах, к счастью, сказал министр, подобной дикости не было. Но совсем без конфликтов не обходится. 

И по поводу первого года внедрения инклюзии (2016/2017 учебный год). Официально это называется так: реализация Федерального государственного образовательного стандарта (ФГОС) начального общего образования для детей с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ).

Сегодня в Пензенской области обучаются 1358 детей с ОВЗ. По ФГОСам в первых и вторых классах — 782 ребенка.
По закону родитель волен выбирать между инклюзией и коррекцией для своего чада. Но на практике по-другому. Семьи убеждают (чтобы не сказать заставляют) выбирать коррекцию либо домашнее обучение.  

О том же свидетельствует и статистика.
  
Почему же так? 

Во-первых, кадры. В школах области работают 145 психологов, 249 логопедов. А учителей-дефектологов — 39, и они сосредоточены в школах-интернатах. О тьюторах в регионе пока только мечтают — их трое на всю область. 
Противоречат друг другу законы! По одним — у каждого аутиста должен быть тьютор, а по другим — один тьютор должен приходиться на шесть детей с ОВЗ.

А еще, принимая в свой класс такого ребенка, учитель, бывает, теряет в оплате, поскольку в инклюзивном классе должно быть меньше учеников.
 
Вот и получается, что если в прошлом учебном году на волне, так сказать, энтузиазма от введения инклюзии в обычные школы поступили 148 особенных первоклассников, то в этом — почти в два раза меньше. А должно быть, по идее, наоборот. 
Так что такие примеры, как в Нечаевке и Иссе, пока остаются профессиональным подвигом конкретных учителей. 

Автор: Марьям ЕНГАЛЫЧЕВА

Нашли ошибку - выделите текст с ошибкой и нажмите CTRL+ENTER